Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян
Я уже упоминала о Дедушке и говорила, что я его очень любила. Но еще больше я любила обезьяну по имени Миа. Мне и сейчас ее очень не хватает. Как и Ромео, Миа была нежной и при этом застенчивой. Она не сразу пошла со мной на контакт. Я заслужила ее любовь (хотя не ставила перед собой такой цели), когда вступилась за нее и стала защищать от более крупных обезьян, которые отталкивали и прогоняли ее. Так началась наша дружба.
Миа любила забираться мне на плечи и крепко держалась за шею. Я таскала ее с собой куда угодно. Она лизала меня в щеку, чтобы показать, как сильно меня любит.
Все обезьяны были разными. Некоторые любили копаться и искать насекомых у меня в волосах и в ушах. Был один молодой самец, который просто обожал ковыряться у меня в ушах и вокруг них. А почему бы и нет? Кто знает, может, в ушах и прячутся самые жирные и вкусные личинки. Я не возражала против такого обхождения. Мне эта процедура даже нравилась потому, что приводила в расслабленное состояние. Вместе с личинками обезьяны вынимали из моих ушей грязь, которая там накопилась.
В стае я наблюдала жизненные циклы отдельных животных. Самка Лолита за время моей жизни со стаей родила несколько малышей. Я никогда не видела сам процесс родов, потому что все самки уходили и возвращались с детенышами, но вероятно, они рожали примерно раз в год. Лолита была хорошей матерью. Она была настоящим дипломатом и всегда мирным путем решала любые споры.
Я скучаю по Лолите, у которой многому научилась. Но больше всего я училась у Дедушки. Он спас мою жизнь, когда я отравилась ложным тамариндом, и с того дня, как я уже писала, опекал меня. Он был очень мудрым и, пожалуй, самым старым в стае. Он следил, чтобы никто не ругался, и часто обходил, как охранник, территорию стаи. Но чаще всего он просто сидел и присматривал за маленькими обезьянками (и за мной в том числе), как обычно делают дедушки и бабушки у людей.
Каждый наступающий день приносил новые открытия и находки. В одно прекрасное утро я проснулась раньше остальных обезьян и отправилась на поиски орехов и фруктов. Я бродила по земле, когда вдруг услышала наверху крики и гам. Оказалось, что несколько обезьян идут искать пищу. Их вел один самец, который всегда держался так, словно точно знал, где в джунглях растут самые вкусные плоды. Он собрал несколько обезьян и повел их на завтрак.
Я решила пойти за ними. Обезьяны добрались до толстой ветки фруктового дерева, на которой висело много плодов. Предводитель группы оказался первым, а за ним выстроилась очередь его собратьев. Обезьяны остановились, раздумывая, как лучше собрать фрукты. Как видно, предводителю не нравилось, что желающих поесть фрукты по его наводке оказалось так много. Ветка начала раскачиваться от тяжести животных.
Предводитель замешкался. Обезьяны решили пошутить и толкнули своего храброго вожака. Тот упал вниз, что очень развеселило всех.
Разозленный организатор похода за фруктами вскарабкался обратно на дерево, но обезьяны, предчувствуя, что им может достаться, разбежались и попрятались. Единственным участником, который выиграл от этой ситуации, оказалась я. На землю упало много спелых плодов, и я подобрала самые лучшие.
Вечерами обезьяны ухаживали за своим мехом и искали друг у друга вшей. Мне нравились эти вечера, потому что в них было много физического контакта. Маленькие обезьянки обычно ковырялись в грязи у меня под ногтями и заглядывали мне в рот в надежде найти что-нибудь съедобное. Я не возражала, считая, что в любящей семье все должны заботиться друг о друге. Но как бы мне ни нравилась жизнь в стае, мои дни в джунглях были сочтены.
В то время в джунглях созревало много фруктов, и еды было достаточно.
Несмотря на то что тропические и субтропические районы находятся далеко от полюсов Земли и смены времен года в них не происходит, растения в этих местах все равно развиваются определенными циклами. Здесь есть периоды бурного роста, время, когда с растений опадает листва, появляются сначала цветы, а потом плоды. Мне особенно нравился период, когда опадали цветы и землю под деревьями устилало покрывало из душистых разноцветных лепестков. Это было сказочно красиво.
Когда созревали бразильские орехи, в джунглях становилось опасно. Связки с плодами были большими, тяжелыми, падали с огромной высоты и могли разбить кому-то голову. Деревья бразильских орехов были самыми высокими в джунглях, и когда орехи летели вниз, они сбивали ветки и пробивали в кроне деревьев туннели, в конце которых виднелось синее небо. Тогда другие растения начинали бороться за место под солнцем, стараясь попасть в освободившееся пространство и подняться к небу из сумерек около земли.
В один прекрасный день я услышала странные звуки. Это был период созревания бразильских орехов, и я подумала, что, наверное, это орехи падают сквозь листву. Но нет, это был другой звук. Может быть, большое животное наступило на ветку? Нет. Что же это такое?
Я прислушалась и отчетливо различила сухой свист разрубающего подлесок мачете. Прошло много времени, но этот звук хранился в моей памяти, как и самые важные сигналы обезьян.
Я испугалась и издала сигнал тревоги, чтобы предупредить стаю. Потом я бросилась прятаться. Я не забыла, как однажды охотник оказался совсем рядом с моим укрытием, и уже не чувствовала себя в нем в полной безопасности. Я подросла, научилась лазать по деревьям и нашла себе новое убежище – на пальме, в густой листве.
С пальмы мне открывался хороший вид в ту сторону, где раздавались звуки мачете. Скрывавшие незваных гостей кусты шевелились и раскачивались. Я услышала лязг затвора и увидела среди листвы дуло ружья. Показался охотник, а за ним еще один.
Оба человека были одеты в хаки. Их лица были напряжены, а глаза внимательно осматривали все вокруг в поисках животных, которых можно убить или поймать. На охотниках были шляпы странной цилиндрической формы. Они приближались к моему дереву. Я смотрела на них с ненавистью, хотя понимала, что одной моей ненависти недостаточно, чтобы их отсюда прогнать.
И тут я с удивлением обнаружила, что один из охотников – женщина. Хотя на ней была камуфляжная форма, ее лицо было добрым. В ее чертах было что-то нежное и внушающее доверие. Казалось, что этот человек умеет любить и заботиться. Что-то в этой женщине напомнило мне индианку, рожавшую в джунглях, и меня неудержимо потянуло к ней.
Зов сердца оказался сильнее голоса разума. Я стала спускаться с дерева, хотя инстинктивно знала, что подвергаю себя огромной опасности. Вид женщины заглушил инстинкт выживания. Я стремилась к ней, словно она была моим самым близким другом. Мои чувства невозможно объяснить – зачем идти на контакт с существом, от которого исходит опасность? Но я ничего не могла с собой поделать.
